as i am
Прощай! Уйди! Забудь навеки!
Пойми - я больше не твоя.
Теперь я вне твоей опеки
Под тусклым солнцем января.
Я ухожу - ты остаешься
С твоей мечтой наедине.
Да, мы с тобою расстаемся,
Я прячу слезы в глубине.
Я так хочу забыть и верить,
Что все останется как есть.
И позади себя закрыть все двери,
Забыв о сладком слове месть.
Но знаем мы, что это невозможно:
Мы оба так полны обид.
Теперь нам остается осторожно
Играть. А завтра кто-то победит.
Я спрячу глубоко свои надежды,
Усну красивым сладким сном,
И может будет все как прежде,
Одаришь ты меня своим теплом.
Пойми - я больше не твоя.
Теперь я вне твоей опеки
Под тусклым солнцем января.
Я ухожу - ты остаешься
С твоей мечтой наедине.
Да, мы с тобою расстаемся,
Я прячу слезы в глубине.
Я так хочу забыть и верить,
Что все останется как есть.
И позади себя закрыть все двери,
Забыв о сладком слове месть.
Но знаем мы, что это невозможно:
Мы оба так полны обид.
Теперь нам остается осторожно
Играть. А завтра кто-то победит.
Я спрячу глубоко свои надежды,
Усну красивым сладким сном,
И может будет все как прежде,
Одаришь ты меня своим теплом.
И позади себя закрыть все двери, - лучше "и за собой закрыть все двери" - тогда ритм выравнивается
Одаришь ты меня своим теплом - "своим лучше убрать - по той же причине
И четвертое четверостишье отличается по ритмике от остальных
АЛЬБАТРОС
Когда в морском пути тоска грызет матросов,
Они, досужий час желая скоротать,
Беспечных ловят птиц, огромных альбатросов,
Которые суда так любят провожать.
И вот, когда царя любимого лазури
На палубе кладут, он снежных два крыла,
Умевших так легко парить навстречу бури,
Застенчиво влачит, как два больших весла
Быстрейший из гонцов, как грузно он ступает!
Краса воздушных стран, как стал он вдруг смешон!
Дразня, тот в клюв ему табачный дым пускает,
Тот веселит толпу, хромая, как и он.
Поэт, вот образ твой! Ты также без усилья
Летаешь в облаках, средь молний и громов,
Но исполинские тебе мешают крылья
Внизу ходить, в толпе, средь шиканья глупцов.
(Шарль Бодлер)